МИН-ВОДАХ взлетают и садятся самолеты. Они не мешают мне слушать твой голос. Мое имя в твоем голосе звучит необыкновенно красиво. Я стою у ограды аэропорта, видно летное поле, на нем привычная суета. Оборачиваться и искать тебя взглядом бессмысленно, все равно тебя нет.
Я еду в Невинку к твоей подруге – Тае. Тогда еще, зимой, в феврале, я помчался за тобой в этот незнакомый город.
Невинка встретила меня ураганным ветром. И целый вечер я бродил по пустынным и стылым улицам, отогреваясь в магазинах и подъездах, и искал, надеясь тебя встретить. Я не обманывался: мы были совсем рядом. Ночуя в гостинице, полночи маялся, то просто лежал — глаза в потолок, то, замерев, стоял у окна. Меня кто-то словно приставил к окну и повернул мой взгляд на излучину Кубани. Там, на берегу реки, на Новой улице, стоял Таин дом. Там была ты.
Случилось чудо из чудес. Мы столкнулись в дверях вокзала. Рядом с тобой была Тая. Вот и встретились мы в Невинке! В зимних сумерках растворилась Таина фигурка. Уже из темноты нам она прокричала: «Будьте счастливы! Приезжайте всегда вместе». Наши руки сплелись на весь этот вечер и оставшуюся ночь.
И не было никаких сил их разнять! Жар наших ладоней не стыл ни на промозглых вокзалах, ни на ледяных скамейках перронов, ни в ветреных тамбурах, вагонов. Всю ночь мы неслись в поездах и электричках. И в сумраке вагонов, не расплетая рук и не видя никого, мы жадно смотрелись и смотрелись друг в друга. Очнулись, мы только Мин-Водах. Дальше поезд не шёл.
На вокзале яблоку негде упасть. Вповалку где попало спали, сидели, жались друг к другу пассажиры, дожидаясь ночных поездов. Мы спрятались в подземном переходе.
Было уже за полночь. Можно устать и от жадных поцелуев и объятий. И потому совершенно счастливый, я достал из рюкзака маленькую флейту и сыграл тебе «О мое солнце»! Все закоулки подземного перехода, привычно повторяющие гулкие шаги пассажиров, наполнялись музыкой. Ах, как заблестели твои уставшие глаза! И в немой радости ты схватила меня за плечи, стала трясти и выговаривать: «Какое ты мне устроил кино! Какую ты мне сочинил сказку! Мне это никогда не забыть! Откуда ты такой!».
А сверху в проеме выхода на перрон нас обсыпал мелкий, сеющий дождик, блестя в свете фонарей каждой каплей, и переливаясь радугой. И.ты вся была усыпана, сияющим бисером, дождя и, выглядела как из сказки, царевной.
Нас со всех сторон обступили люди. Они стояли, слушали и улыбались. А звуки флейты неслись по переходу далеким, далеким нескончаемым эхом.
Помнишь это! Я опять в Невинке. И без тебя! Тая открыла дверь и вскрикнула: «А где Ира!»: Я.молча переступил порог. Смутившись, она проговорила: «Все понятно: Один! Заходи».
До полуночи мы просидели на кухне за чаем. Тая молча слушала нашу историю. «Помнишь, — проговорила она, – первый ваш приезд с Ириной здесь за столом. Как ты с обожанием смотрел на нее, и говорил мне и Володьке. Если бы вы знали, как и люблю эту женщину!».
Судьба наша необыкновенным счастьем записана на звездах. Царственный Лев и гармоничные Весы — в браке гармония, блеск, постоянство.
— И как все печально обрушилось… Мы с Володькой так вами любовались. Как было у вас все красиво. Год она мне не пишет. Последнее ей письмо было коротким. «Я счастлива! Я люблю! Все – сказка!». И все оборвалось как струна на высокой ноте. Твое несчастье – любить без ответа и наверное, всю жизнь. Уж это я знаю точно! Ты приехал сюда, как на поминки. Как ты разбередил мне сердце… Ну и ночка мне будет! Как я теперь засну?!
Тая постелила мне там… в нашей комнате. Я присел на краешек постели, я слушал наши голоса. И опять меня заполнило ожидание чудесной встречи с тобой… Вот ты наговоришься с Таей на кухне, тихо войдешь, скрипнув дверью, чуть слышно набросишь ночную рубашку… И какая-то невесомая, приляжешь рядом. А от твоих рук, лица и влажных волос повеет прохладой воды и свежестью. Робким срывающимся голосом спросишь:
— И что ты ко мне не повернешься и не обнимешь меня?
Вновь и вновь я утопаю в нежной памяти той ночи. Тогда у нас не было и мгновения, для сна… Усталость в ту ночь нас так и не посетила. И как не хотелось нам видеть утро, потому что не было дня в нашей чувственной нежности, и слова, которые мы берегли друг для друга долгие годы, срывались с губ в жарком шёпоте и превращались в желанные сладкие звуки. А они забивались и наполняли ещё пустующие уголки наших сердец и там трепетно загорались, без устали и необыкновенно нас волнуя.
Утром, почти не разговаривая, завтракали. Прощались как-то сухо и деловито. Закрывая дверь, ‘Тая спросила:
— Ты сейчас куда?..
Я понял, она проверяет мои мысли. — На Кубань, на плес.
Она удовлетворенно кивнула и закрыла дверь. На излучине Кубани, на каменистом плесе бродил мальчик с собакой, подбирал, плоские камешки и запускал их по воде. Когда-то мы стояли там, на плесе, обнявшись, а я тихонько тебе напевал: «Издалека долго течёт река Волга… Я позвал тебя: «Ира». Мне никто не ответил. Автобус уносит меня из Невинки. Чужого, но милого мне города. Я знаю, что буду сюда возвращаться. Здесь когда-то я искал тебя и нашёл.
Самым несчастным в нашей «Лав стори» оказался Бим. У нас с тобой не было детей. А в нашей любви должны были быть дети. Красивые и счастливые!
Там, в Невинке, в последний наш приезд мы купили щенка, английского спаниеля. Прежде у тебя был спаниель, но он погиб. Мы долго выбирали, азартно торговались, и наконец сделали выбор. Щенка мы уложили в твою сумку, тепло укутали, и он скоро затих.
На автовокзале долго и шумно прощались с Таей и Володькой, обещая еще и еще раз приехать в Невинку, и сами звали их в гости. В Георгиевске, дожидаясь электрички, по-тихоньку подкармливая Бима, смеясь, мы решили: раз детей у нас нет, Бим будет у нас сыночком.
У тебя он вырос в красивую и мощную собаку. И все время, сколько я его вижу, он выглядит не так, как все здоровые собаки, а странно. Часто, подняв голову, он стоит, застывший и растерянный. Иногда я его окликаю и вижу печальный взгляд. А то, понуря голову, он медленно бредет и все чего-то ищет и ищет.
И в его поиске столько безнадежности, столько усталости. Видимо, мало того, что отпустила природа собаке, и надо бы ему нечто большее, чем его чутье, чтобы найти то, что мы с тобой потеряли…
Николай Самохвалов. Невинномысск – Прохладный.Кабардино-Балкарская республика
