[…] Коммунизм и социализм приобрели в последнее время много приверженцев во Франции, Германии и других странах Западной Европы.
Мне кажется, что в коммунизме и социализме нет ничего нового, кроме разве их названия и способа изложения: эти умозрения так же древни, как древен на земле антагонизм между бедными и богатыми, между довольством и нищетою. Должно, однако, согласиться, что в этих учениях не все ложь. Нельзя не признать основательными упреки их, что везде общество находится не в нормальном состоянии, что интересы страждущего большинства во всех землях принесены в жертву благосостоянию меньшего числа граждан, которые, несмотря на безразличие и равенство всех перед законом, по положению своему в обществе, богатству, образованности, если не по праву, то существенно составляют высшее сословие, участвующее в правительстве и имеющее решительное влияние на законодательную, исполнительную и судебную власти. Это меньшинство, естественно, стремится удерживать и охранять существующий порядок и препятствовать всякого рода нововведениям и преобразованиям (в пользу страждущего большинства), если эти изменения могут угрожать выгодам и влиянию высшего класса. В этом отношении коммунисты и социалисты правы, но способы, которыми они думают исправить общество и восстановить его в состояние нормальное, часто ошибочны. Это несбыточные мечты-утопии, которые не устоят перед судом здравой критики. Предлагаемые между прочим некоторыми нововводителями такого рода меры, как уничтожение права наследственной собственности, упразднение брачных союзов и, следовательно, семейства, как учреждений, по их мнению, эгоистических, несогласных с идеями совершенного равенства и братолюбия, противны человеческой природе и закону божию, установившему и брак, и семейство.
Самые попытки осуществить подобные мечты угрожают обществу разрушением, возвращением его в состояние дикости и окончательно самовластною диктатурою одного лица, как необходимым последствием анархии. […]
Но одна ли Франция страждет от пролетариата, этой общей язвы всей Западной Европы — язвы, от которой частию произошли все революционные движения последних двух годов в Германии, Пруссии, Австрии? Хотя пожар кажется на время потушенным, но огонь таится под пеплом и может легко от какого-нибудь непредвиденного обстоятельства возгореться с новою силою. В одной России нет пролетариата, этого необходимого следствия феодализма, владычествовавшего в Европе.
[…] Повсюду приложение коммунистских теорий невозможно. Более благоразумные последователи нового учения видят в нем отдаленную цель, к которой должно стремиться человечество для достижения высшего развития благоденствия.
Россия также была завоевана монголами, но как эти завоеватели, предпочитая кочевую жизнь, никогда не захотели сделаться оседлыми в завоеванной ими стране и опустошали ее частными набегами для собирания дани, то в нашем отечестве и не было феодализма, и сельские жители, составлявшие большую часть народонаселения, сохранили свой древний волостной и общинный быт. Хотя впоследствии времени, освободившись от монгольского ига, Россия подверглась другому злу: утверждению крепостного состояния земледельцев, и это случилось именно в то время, когда Западная Европа сбросила с себя феодальные оковы — но пролетариев в России не было и теперь почти нет .
Странный, однако, факт, может быть, многими и не замеченный,— в России, государстве самодержавном 4 и в котором в большом размере существует рабство, находится и главный элемент социалистских и коммунистских теорий (по пословице: lex extre-messe toucheht ) — это право общего владения землями четырех пятых всего населения России, т. е. всего земледельческого класса: факт чрезвычайно важный для прочности будущего благосостояния нашего отечества. При огромном количестве порожних земель с усовершенствованием волостных учреждений и уничтожением крепостного состояния земледельцев, которое рано или поздно, а необходимо должно совершиться, если при том освобожденные не останутся без земли , Россия может быть на многие века предохранена от пагубного пролетариата. Этим она будет обязана общественному владению землями своего земледельческого населения, если не по формальному праву, то по обычаю, который почти имеет властность закона — обычаю древнему, коренному и который так силен, что сами крепостные, признавая себя собственностью господ, считают землю, которую возделывают, своею собственностию и в этом вполне уверены. […]
Если философская мысль Гегеля, что всякий исторический народ есть представитель мировой идеи и в свою эпоху должен развить ее для блага отечества , а исполнив это, сойти с позорища мира, если, повторю, эта мысль не пустая фикция , то и русский народ призван быть когда-нибудь в этом смысле народом историческим и призван из своих родных стихий развить новую мировую идею. Хотя в нашей России и много привилось инородного, иноплеменного, однако основные ее элементы чисто славянские.[…]
Может быть, так называемый панславизм, о котором с таким пренебрежением отзываются немцы и французы, не есть порождение фантазии и не пустая мечта, как многие из них утверждают. Европейцы предчувствуют постоянно возрастающее исполинское могущество нашего отечества, страшатся его, и оттого их неприязнь к нему. Дальновидные из них знают прочность и долговечность России. […]
М.А. Фонвизин
