[…] Итак, куда мы идем? По стопам западной цивилизации? Но у Клеопатры было много любовников . «Times» с его апологией барышничества — цивилизация. Радикалы, требующие обращения всех земель в государственную собственность,— цивилизация. Либералы, желающие свободного перехода земель; либералы, требующие ограничения свободы цивилизаций и изменения законов о наследстве; либералы, присматривающиеся к средневековому общинному землевладению; наконец, консерваторы, сочиняющие шулерское «новое социальное движение»,— все это цивилизация. Куда же нам идти? Очевидно, что сказать: пойдем по стопам европейской цивилизации,— значит ровно еще ничего не сказать. Надо остановиться на каких-нибудь общих началах, которые освещали бы и путь, пройденный Европой, и наш будущий путь. Рабочий вопрос в Европе есть вопрос революционный, ибо там он требует передачи условий труда в руки работника, экспроприации теперешних собственников. Рабочий вопрос в России есть вопрос консервативный, ибо тут требуется только сохранение условий труда в руках работника, гарантия теперешним собственникам их собственности. У нас под самым Петербургом, т. е. в одной из наиболее англизированных местностей, в местности испещрённой фабриками, заводами, парками, дачами, существуют деревни, жители которых живут на своей земле, жгут свой лес, едят свой хлеб, одеваются в армяки и тулупы своей работы, из шерсти своих овец. Гарантируйте им прочно это свое, и русский рабочий вопрос решен. А ради этой цели можно всё отдать, если как следует понимать значение прочной гарантии. Скажут: нельзя же вечно оставаться при сохе и трехпольном хозяйстве, при допотопных способах фабрикации армяков и тулупов. Нельзя. Но из этого затруднения существуют два выхода. Один, одобряемый практическою точкой зрения, очень прост и удобен: поднимите тариф, распустите общину, да, пожалуй, и довольно,— промышленность, наподобие английской, как гриб вырастет. Но она съест работника, экспроприирует его. Есть и другой путь, конечно, гораздо труднее, но легкое разрешение вопроса не значит еще правильное. Другой путь состоит в развитии тех отношений труда и собственности, которые уже существуют в наличности, но в крайне грубом первобытном виде. Понятно, что цель эта не может быть достигнута без широкого государственного вмешательства, первым актом которого должно быть законодательное закрепление поземельной общины. […]
Конечно, закрепление общины есть только первый необходимый шаг правительственного вмешательства, но шаг в высшей степени важный, определяющий судьбу народа, по крайней мере, в отрицательном смысле. Общинное землевладение и крупная промышленность по образцу английской рядом долго существовать не могут.
Кто-нибудь должен будет уступить. Скажут: община стесняет свободу личности. Это старая сказка. Что такое свобода, независимость, личная инициатива? Для практиков это устланный розами путь в бездонную пропасть. Для теоретиков это цель пути, до которой нельзя дойти, не потерпевши ни одной царапины. Конечно, это точка зрения не допускает красивых фраз, ежеминутных виватов свободе и проклятий регламентации. По ее словам детоубийство есть только детоубийство, а не свобода труда, пролетариат — только пролетариат, а не свобода выбора занятий. Свободен ли безземельный наемник, брошенный на произвол стихийного, т. е. бессмысленного и безнравственного закона спроса и предложения труда? У нас не то что г. Скальковский, а и г. Сыромятников толкуют о «свободе труда» . В Европе эту песню начинают бросать, и, как мы видели, авторитетнейшие либералы поговаривают о правительственном вмешательстве в той или другой форме. Личная инициатива возможна в экономическом порядке вещей только для собственника. Бойтесь же прежде всего и больше всего такого общественного строя, который отделит собственность от труда. Он именно лишит народ возможности личной инициативы, независимости, свободы […] Откуда же ждать свету? Что ход вещей, неруководимый светом науки, привел старую Европу к бедствиям — это понятно. Но мы только что начинаем жить теперь, когда наука уже обладает и некоторыми истинами и некоторым авторитетом. […]
Что такое революция в научном смысле слова? Это изменение коренных начал жизни данного общества, не обмеление или половодье, не прилив или отлив, а изменение направления русла жизни. В какую сторону произойдет изменение, при какой обстановке — это безразлично. Мы видели в прошлый раз 22, что рабочий вопрос, будучи вопросом революционным в Европе, составляет один из консервативнейших вопросов русской жизни. Это значит, что коренные начала русской экономической жизни не требуют революции, изменения направления своего течения. Требуется только развитие этих начал. Будут ли при этом баррикады, или нет, это все равно, т. е. в том смысле все равно, что не изменяет консервативного характера русского рабочего вопроса. С другой стороны, революция может совершиться и под звуки марсельезы, и под звуки всякой другой песни. Но много так называемых революций, которые не имеют никакого революционного значения. Есть, наоборот, много явлений вполне революционного свойства, но вовсе не имеющих традиционного революционного облика. Каждый может выбирать по своему вкусу. Но следует помнить, что выбор этот может совершиться свободно и разумно только в том случае, если мы будем тщательно анализировать ходячие монеты политических словопрений, каковы: либерализм, равенство, свобода, революция, консерватизм.
Н.К. Михайловский
